"Жизнь-Бесценный Дар Божий"

Смерть человека — всегда горе для его близких. Сколько бы лет ни было усопшему, родным и друзьям кажется, что он ушел из жизни безвременно. Однако намного страшнее когда человек сам, по собственной воле и решению сокращает срок своего пребывания на земле, совершая суицид. Об отношении к проблеме самоубийств со стороны Православной Церкви, состоялась наша беседа с благочинным Иссинского округа, настоятелем Преображенского храма протоиереем Сергием Афонюшкиным.

— Наверное все люди, даже далекие от Церкви слышали о том, что самоубийство в христианском понимании — большой грех. И все же батюшка, поясните пожалуйста, так ли однозначна эта точка зрения или существуют какие-либо нюансы?

— Однозначно, без каких-либо вариантов. Суицид в христианском понимании —это не просто страшный грех, а единственный грех в котором невозможно раскаяться, следовательно — невозможно получить прощение от Бога, а значит и спасение души. Поэтому Церковь не отпевает самоубийц, да и вообще никак не провожает, разве что — гробовым молчанием. Да и как иначе? Ведь невозможно спеть над таким человеком: «Со святыми упокой», если он последний миг своей жизни посвятил тому, чтобы отторгнуть свою душу от Бога.

— Всегда ли отношение христианской Церкви к самоубийцам было таким суровым, или это пришло со временем?

— Церковь осуждает самоубийство с самого начала своего существования. Вспомним историю Иуды, который как мы знаем из Евангелия, не выдержав мук совести из-за предательства Христа, удавился. Так вот, как не странно это может показаться многим, Церковь осуждает Иуду за самоубийство даже больше, чем за предательство Сына Божьего. Ведь в предательстве он раскаялся, и Христос без сомнения простил бы его. Тогда как грех самоубийства остался нераскаянным.

Известный английский писатель Гилберт Честертон в своем эссе «Ортодоксия» писал, что самоубийца — это противоположность христианскому герою-мученику потому, что мученик полагает свою жизнь за Христа, а самоубийство — это оскорбление всего, за что стоит и чем дорожит Церковь.

— Вы упомянули, что человека, совершившего суицид, нельзя отпевать. А допустимы ли какие-либо другие церковные обряды, творимые в память об усопших?

— Как это ни прискорбно звучит для родственников самоубиенных — нет. Человека лишившего себя жизни, нельзя поминать в храме. И это однозначно. За самоубийцу нельзя подать записку. Священник, служащий Литургию, не может вынуть за упокой его души частицу из просфоры. Единственное, что остается стоящим у гроба такого человека — помолиться дома. Но и эта практика в понимании Церкви неоднозначна.

И причина этого понятна и проста: человек, который лишает себя жизни, тем самым свидетельствует о своем нежелании довериться Богу. Это не Творец или Его Церковь отворачиваются от самоубийцы, а он сам себя отлучает от Господа, через свое непослушание. Наше непоминовение таких людей — это ни в коем случае не попытка их наказать, но всего лишь простая констатация того факта, что они сами добровольно избрали для себя иной путь, не имеющий отношения к Божьему замыслу о них.

Кто-то может обвинить меня в отсутствии чуткости к родственникам самоубиенных, в том, что я не понимаю их скорби. Это не так. К сожалению, проблема самоубийств знакома мне не со стороны. Люди совершившие акт суицида, были среди моих друзей и знакомых и даже близких родственников: несколько лет назад счеты с жизнью свел мой родной дядя, младший брат матери. Незадолго до трагедии он приезжал ко мне в гости. Конечно, узнать о том что он поступил таким образом, было тяжело. Но это нисколько не изменило мой
взгляд на данную проблему, не сделало его менее жестким и категоричным.

Повторю: Церковь не отпевает самоубийц и не молится о них, как бы это ни возмущало многих. Господь не нарушает воли человека, поэтому и Церковь не должна этого делать. Священники не отпевают таких людей не потому, что «не хотят», а потому, что сам человек итогом своей жизни не пожелал такого. Его решение уйти из жизни — решение личное и противоречащее воле Божией. А Бог никогда не подавляет волю человека, не посылает насильно даже хорошее. Господь дает нам право выбора между добром и злом, между жизнью и смертью, и в конце концов мы сами осуществляем этот выбор. Если человек решил покончить жизнь самоубийством, а Церковь будет его отпевать, то мы получается насильно тащим его в Царство Небесное, даже если он не хотел этого, отказавшись от самого большого дара Божьего — жизни. Нужно ли такое отпевание? И будет ли оно иметь пользу?

— Как священнику Вам определенно не раз приходилось беседовать с родственниками, пережившими трагедию самоубийства кого-то из близких. Есть ли на Ваш взгляд, что-то общее в этих случаях?

— Хочу обратить внимание на такой момент. Каждый раз беседуя с родственниками самоубийц, я обычно спрашиваю их о причинах, подтолкнувших человека к суициду: как же это случилось, что привело к трагическому исходу? И ни разу не слышал вразумительного ответа на этот вопрос. Обычно говорят примерно одно и то же: «Не знаем», «Все вроде бы было нормально», «Все как всегда», «Ничего не предвещало» … И это — большая беда! Ведь речь идет о нашем близком! Этот человек — чей-то сын, муж, брат. Получается, самые близкие лишь опосредованно знали о его проблемах, о том, что его мучило, лишало душевного покоя.

А ведь многовековой опыт пастырской деятельности Церкви показывает, что предпосылки ненормального духовного состояния человека всегда есть, и их можно заметить. Просто, может быть мы обращаем больше внимания на себя и свои проблемы?

Обо всем этом стоит задуматься не только тем, кому довелось пережить боль самоубийства близкого человека, но и всем нам, чтобы вовремя удержать от непоправимого решения тех, кто пока его не принял, но стоит на распутье.

— Что же это за предпосылки, о которых Вы упомянули? На что Церковь советует обратить внимание, чтобы не пропустить тревожные сигналы?

— Мыслям о суициде всегда предшествуют нерешенные проблемы, появившиеся в жизни человека. А пустота в душе только усугубляет их. Человек пытается заполнить эту пустоту — духовную пустоту, и не может. В конце концов он приходит к выводу, что его жизнь бессмысленна, не имеет никакой ценности ни для него самого, ни для других, и решает ее закончить, убеждая себя, что это наилучший для него выход из создавшейся ситуации. По крайней мере ему так кажется. И вот когда такое решение принято, появляются признаки, которые должны насторожить внимательных родственников.

Замечено, что человек, еще недавно находившийся в житейском смятении, успокаивается. Со стороны может показаться, что наступило улучшение, что существовавшие причины беспокойства исчезли. Часто человек задумавший суицид, раскладывает все «по полочкам»: много говорит о том, что после его ухода (вовсе не упоминая, что это скоро произойдет, а «когда-нибудь») нужно будет сделать его родственникам, детям, знакомым.

К сожалению, будущий самоубийца не думает о том, что такое исступленное внимание к кажущимся ему важными мелочам, наносит огромную психологическую травму всем его близким. Подтверждение тому очень простое: родственники часто сетуют, что человек даже не оставил записки, где объяснил бы свой поступок — а не о том, где и что лежит. «Хотя бы написал, объяснил, почему он это сделал», — говорят они. Им, живущим, это трудно понять. И вообще решимость к акту суицида всегда понять трудно. Ведь в каждом человеке живет мощный инстинкт самосохранения. Мы боимся простых вещей, например темноты, высоты, замкнутого пространства. И вдруг человек принимает решение залезть в петлю или подняться на крышу высокого дома, чтобы броситься вниз…

— В таких случаях часто говорят: «бес попутал». Нужно ли понимать это выражение как образное, или к суициду людей действительно толкают темные силы?

— Участие темных сил в подобных ситуациях несомненно. Как и в том, что у человека отключается такой естественный для нас инстинкт самосохранения. Однако это отключение происходит не вдруг, а постепенно, поэтапно. Ведь у каждого из нас свои страхи, комплексы. То, чего к примеру, боятся маленькие дети, не пугает взрослого, но приходит что-то другое. Поэтому лукавый дух действует со всей изобретательностью. И все же человек сам выбирает свой путь, выстраивает жизнь по определенному плану. И доводит себя до разного рода состояний, часто патологических тоже сам.

Наиболее ужасным выглядит даже не сам акт самоубийства, а то, что в добровольном уходе из жизни человек не усматривает ничего плохого. Это его воля, его видение, что «так будет лучше», его своеобразный способ решения какой-то актуальной на этот момент проблемы. Человек может потерять ценности, веру, поддержку близких, и в определенный момент доходит до какой-то черты, которую решается переступить. Но повторяю, происходит это всегда не в одночасье.

— Могут ли до такого состояния дойти верующие люди, понимающие тяжесть греха самоубийства?

— Нужно сказать, что подобное состояние — это большое противостояние. Самоубийцы — это люди, которые противятся воле Божией. Мы не созданы для того, чтобы лишать себя жизни. Мы живем для спасения. Господь любит всех нас как Своих детей и хочет, чтобы мы жили и конечно не мыслили о самоубийстве. И если человек верующий, он понимает это жизненное предназначение и доверяет свое бытие Богу. И знает, что жизнь его не имеет границ, так как она вечная. Такой человек не может сойти с нужной дороги и совершить самоубийство. Разве только — утратив веру.

Вспомним слова епископа Никона (Рождественского), которые он записал в своем дневнике еще в начале ХХ века: «Вследствие упадка веры вообще и озлобления, как нравов, так и характеров, умножилось число самоубийств. Убивают себя юноши, убивают себя 90-летние старики. Опустошается душа, расхищаются из сердца последние остатки веры…, стираются последние следы образа Божия… и — человек решает: нет смысла больше жить и страдать, и в озлоблении на все, как мятежник, самовольно уходит из жизни. Такова психология большинства случаев самоубийств. В ее основе лежит неверие в Промысел Божий, хула на благость Божию, отчаяние».

Давайте посмотрим даже на тех людей, которые ходят в церковь. Я сейчас говорю не только об Иссинском районе, а в целом. Многие прихожане к сожалению плохо понимают, что происходит на богослужениях, не до конца осознают зачем нужны Таинства, мало интересуются как нужно правильно поступать в той или иной, часто греховной, ситуации. Формальный приход на службу, на праздники, чтобы освятить что-либо или взять Крещенскую воду в праздник Богоявления, привычное отношение к Таинствам, формальное — к личной духовной жизни приводят к тому, что человек не задумывается о своей душе, о будущем, о вечной жизни в том контексте, который сообразен христианской традиции.

— Батюшка, в ходе сегодняшней беседы Вы не раз подчеркнули, что Церковь не отпевает самоубийц и не молится за них. Но родственники людей наложивших на себя руки, порой просят сделать исключение, ссылаясь на различные причины. Возможно ли это в принципе в современной действительности? И если да, то какие причины могут быть признаны уважительными?

— В докладе на Архиерейском Соборе 2011 года, Святейший Патриарх Кирилл упомянул о разработке молитвенного чина о самоубийцах. Необходимость его составления связана с широким распространением того трагического явления, о котором мы ведем речь. Церковь за самоубиенных по собственной воле не молится. Однако родственники нуждаются в утешении. Святейший Патриарх справедливо отметил, что необходимо избегать злоупотреблений как в сторону избыточной строгости, так и в сторону неоправданных послаблений. Мало кто выдержит единение один на один с бездной горя, отчаяния и вины, которые обычно испытывают родственники самоубийцы. Простому человеку невозможно вместить в себя всю эту боль, страх за того, кто принял такое катастрофическое решение. Понятно, что люди всеми правдами и неправдами пытаются заручиться поддержкой Церкви, чтобы все-таки найти хоть какую-то возможность того, чтобы их близкого человека отпели, как они говорят, «по человечески», чтобы его поминали и дали хоть проблеск надежды, что на том свете с ним все будет хорошо.

Что же касается «уважительных» причин. Как показывает опыт Неверкинского благочиния, где я служил до перевода в Иссу, а это — почти 20 лет, за это время не было ни одного случая, когда нашлись бы адекватные по церковным канонам причины для отпевания человека, совершившего суицид. Поэтому я приобрел стойкий, и увы отрицательный иммунитет на такие просьбы родственников самоубиенного. Часто в таких случаях говорят: «У него была депрессия». Но речь обычно не о медицинском диагнозе, подтвержденном справкой от врачей, а о духовном состоянии. Но ведь наверняка у каждого из нас в жизни были моменты, когда мы не представляли как жить дальше, не видели выхода из тяжелой ситуации. Но смогли пережить. И это, слава Богу, не приводит людей к таким печальным итогам. Желание родственников позаботиться о душе самоубийцы вполне понятно, но нельзя оправдывать его лукавыми измышлениями.

Вспоминается случай в Кузнецке, когда суицид совершил мой бывший одноклассник и друг детства. Его родители твердили: «Наш сын ошибся всего лишь раз». И это при том, что именно на них во многом лежала вина за самоубийство сына: недовольные его выбором жены, они наговорили на нее напраслины, что привело к серьезной семейной ссоре и последующему акту суицида. Однако все упреки звучали в адрес Церкви. А может, нужно не искать ходы и выходы, а задуматься о ситуации, в том числе — и о своей роли в ней?!

— И все же, пусть и редко, бывают случаи когда Церковь дает разрешение на отпевание самоубиенного. В каких ситуациях?

— Отпевание возможно, только если есть доказательства — официальное медицинское заключение, что человек совершил самоубийство несознательно, не по своей воле, а от помрачения ума, в состоянии психического нездоровья. К сожалению, на практике часто нет возможности детально разобраться в ситуации, чтобы принять решение об отпевании или об отказе. Люди могут находиться, как говорят врачи, в пограничном состоянии: еще не состоит на учете в психодиспансере, но уже ведет ненормальную жизнь, его действия неадекватные. Или наоборот: состоит на учете, но вполне социально адаптирован — и такое случается нередко. Такие невыясненные ситуации всегда тяжелы для родственников: они знают, что человек был нездоров, но доказать это, предоставив справки, не могут. А провести расследование у Церкви нет возможности. В таком случае решение однозначно — это отказ отпевания.

Нужно сказать еще об одном моменте. Почему родственники так настаивают на отпевании, что порой даже готовы погрешить против истины? Потому что они надеются, что это чем-то поможет в загробной жизни. Отпевание — это последнее напутствие человека в иной мир, но не панацея от адских мук и не гарантия Царствия Небесного, как думают некоторые. За отпевание «цепляются» из-за незнания сути заупокойного обряда. Как пример могу вспомнить случай, когда меня просили отпеть человека, по сути неверующего. Самоубийцей он не был, но вел совершенно не христианскую жизнь. Когда я указал на это родственникам покойного, они возразили: «А ты его не как христианина отпевай, а как соседа».

И уж конечно, всегда кажется странным, когда некоторые священники пытаются отыскать оправдания, чтобы не отказывать в отпевании, а то и сочиняют собственные молитвы. Вспоминается «добрый» совет, который один священник дал прихожанке, пришедшей к нему с сетованием, что нельзя помолиться за сына-самоубийцу. «А ты не называй в молитве его имени», — посоветовал этот горе-пастырь. — Говори не «Господи, упокой раба Твоего Василия», а «упокой сына рабы Твоей Марии» (имена точно не помню, но суть была такой). Что это за жалкая попытка обмануть Бога? Неужели Он не знает имени каждого? Да и зачем это делать, если Церковь разрешает близким родственникам самоубиенного молиться за него келейно — не в храме, а у себя дома.

— Считается ли по канонам Церкви самоубийством ситуация, когда человек добровольно идет на смерть ради благого дела, к примеру на войне или спасая кого-то?

— Разумеется, нет. Самопожертвование жизнью ради ближних, нужно отличать от ситуаций суицида. К примеру известный всем подвиг Александра Матросова, совершенный во время Великой Отечественной войны. Закрывая своим телом вражескую амбразуру, он конечно понимал, что идет на верную смерть. Но это именно подвиг во имя жизни, а не самоубийство.

Бывают ситуации подобные той, которую вспоминал Блаженный Августин: девственницы в момент захвата варварами города предпочли сброситься с башни, чтобы не подвергли попранию их обет девства. Блаженный Августин прямо говорил, что они — мученицы, а не самоубийцы.

Как повествует нам Евангелие, «нет больше той любви, как если кто душу свою положит за ближних своих».

— Как Вы считаете, можно ли сделать что-то для того, чтобы самоубийств в нашем обществе стало меньше?

— Если в нашем обществе будут преобладать люди с устойчивым религиозным мировоззрением, это и поможет решить данную проблему, а также избежать связанных с ней кривотолков. Люди будут воспринимать земную жизнь не как что-то окончательное, а как то, что является для нас подготовкой к вечности.

Для меня лично, даже при наличии всех справок и разрешающих документов на отпевание, никогда не будет спокойно при выполнении такой миссии. Потому что люди должны жить не умозрительно индифферентно, а быть убеждены во встрече с Богом в вечной жизни. И именно это, а не что-то другое будет вести к снижению количества самоубийств. Почему? Да потому, что целительные средства Церкви невозможно приложить к любому человеку без принятия христианства в целом.

Беседовала Елена Лаврова.